Livermore – Napa County - Livermore
- Батя, контакт 11
часов, ниже.
- Вижу.
Две точки, три, четыре. Теперь четко виден строй
Хейнкелей.
- Прикрытия, вроде, нет.
- Да, я тоже не вижу. Отлично. Атакуем! Кобры, у кого
увеличенный боезапас, занимаются бомбардировщиками. Остальные ждут истребители,
они обязательно появятся.
У меня как раз увеличенный.
- Батя, это Мирикл, понял тебя, атакую бомбардировщики.
Пропускаю Хейнкели под себя, переворачиваюсь через крыло
и захожу в атаку. Метров с пятисот нажимаю гашетку пулеметов и пытаюсь удержать
непослушную Кобру так, чтобы очереди прошивали бомбардировщик. Сблизившись
метров до 150, подключаю и пушки, но попаданий не вижу. Проскакиваю над
огрызающимся Хейнкелем и выхожу на петлю. Внизу, подо мной, юркие Кобры снуют
между неповоротливыми бомберами, сверкают навстречу друг другу трассы. Выхожу
на второй заход. На этот раз удачнее - хорошо задымил Хейнкелю левый двигатель.
В эфире - мат на двух языках, вижу как у бомбера на правом фланге отрывается
крыло и он, кувыркаясь, устремляется к земле.
- Внимание! Подходят истребители, - слышу голос
командира в шлемофоне. - Атакуем!
На очередной петле вижу под собой один, последний,
Хейнкель. Делаю еще одну атаку и, выйдя вверх, вижу, как он падает.
- Батя, это Мирикл, бомберы кончились, иду к вам.
Какой-то странный звук в шлемофоне. Не голос. Но надо
ответить. Не знаю почему, но надо ответить. Звук все настойчивее. Телефон!
Медленно возвращаюсь в реальность. Несколько секунд не
могу понять где я - там, в огненном небе Сталинграда или здесь, в уютной
комнате в Сан-Франциско. Наконец просыпаюсь окончательно.
- Алло!
- Привет, Серега, спишь?!
- Да, задремал малость после обеда. Ты ж меня знаешь -
хлебом не корми, дай поспать!
- Девочки, поди, снились?
- Да нет, Володь, опять война.
- Небо зовет? - Вовкин голос становится чуть серьезнее.
- Зовет, - вздыхаю я.
- Вот и отлично, есть прекрасная возможность полетать
немного.
- На твоем самолете?
- Да.
- А куда ты собрался?
- В том-то и дело, что я уже здесь, - хохотнул Вовка, -
в Напе. И мне нужен самолет. Ты не перегонишь? Заодно получишь очередную дозу
летного наркотика. На какое-то время ломка прекратится. Мой Пайпер, конечно, не
Лавочкин, но хоть что-то...
Сердце подпрыгнуло и стало колотиться о ребра.
Возможность полетать с Вовкой я не упускал никогда, частенько он передавал мне
управление, и я наслаждался давно забытым чувством власти над самолетом. После
войны и моего увольнения из авиации прошло уже много лет, но, как говорят,
мастерство не пропьешь, я быстро восстановил летные навыки и даже с помощью
Владимира начал разбираться в современных средствах навигации. Но один, без
него, я не летал никогда. Поэтому я осторожно спросил:
- А я справлюсь?
- Жить захочешь - справишься, - хохотнул Володька, - а
нет - так под сиденьем талмуд РЛЭ и брошюра по навигации с указанием всех
частот в нашей деревне и окресностях. Ну как, идет?
- Ладно, - с притворным вздохом согласился я. - Пригоню.
Когда?
- Да прямо сейчас! Бери такси и дуй в аэропорт. Ключи
возьмешь у Барни, у Наф-Нафа, он тебя помнит. Я ему сейчас позвоню, чтобы
проблем не было. Прыгаешь в Пайпер и летишь в Напа Конти, я тебя там встречу. А
завтра утром вместе вернемся. Ок?
- Ок, уговорил, чертяка языкастый.
Опять ржет.
С трудом нашел Наф-Нафа
на стоянке (эту кличку дал ему я, и, видимо, она попала в яблочко, потому что
Вовка после этого его иначе не называл. Барни был маленьким толстенким
коротышкой, с двойным подбородком под круглым лицом и маленькими веселыми
глазками). В своей вечной бейсболке и аккуратном черном комбинезоне он возился
в двигателе P-51, раритете времен второй мировой, чудом сохранившемся в
прекрасном состоянии и купленном местным богачом. Самолет мгновенно стал
местной достопримечательностью и неизменно вызывал повышенное слюноотделение у
всех обитателей стоянки, не исключая, разумеется, и меня. Я провел рукой по
чудесному телу боевой машины и вздохнул: вот на таком бы полетать, хоть
разочек...
Увидев меня, Наф-Наф расплылся в несколько больше, чем
дежурной, улыбке и, выслушав, через две минуты вернулся с ключами от Володиного
самолета.
Кряхтя, мы выкатили Пайпер из ангара, и я залез в
кабину.
Вставив ключ в замок зажигания, чуть не выкрикнул
привычное русское "от винта!", но, вовремя спохватившись, крикнул
"Clear!".
Мотор затарахтел. Барни что-то крикнул на прощанье,
махнул рукой и удалился. Я помахал ему вслед и достал карту.
Вот он, Напа Конти. Курс где-то 315. Ага, совсем рядом
привод радиокомпаса, теперь точно не заблужусь! Тэ-э-э-экс, частота 112.1, тут
же ввожу ее. Но навигатор мертв. Даалековато, не ловит привод. Ладно, пойду
сначала по компасу, потом переключусь на радиокомпас.
Быстренько освежив в памяти режимы бортового навигатора,
заглянул еще в раздел описаний аэродромов, чтобы знать расположение
взлетно-посадочных полос. Ага, три полосы. Две строго с севера на юг, третья -
под углом 60 градусов. Посадочные огни включаются радиокомандой. Хм... Не знаю
я как включать огни с самолета. Да ладно, еще не вечер, стемнеет не скоро, и
без огней сяду.
Взглянул на приборную доску: двигатель уже почти
прогрелся до рабочей температуры, пора стартовать.
Настраиваюсь на частоту автоматического терминала. Тот
начинает бубнить женским голосом то, что я, в принципе, и так знаю: Погода
ясная, ветер северный, пять метров в секунду, время 6 часов пополудни,
давление... Выслушав терминал, переключаюсь наконец на диспетчера. Тот ведет
какой-то свисток. Дождавшись паузы, запрашиваю:
- Пайпер два лима гольф, прошу рулежки от стоянки.
Через секунду диспетчер откликается:
- Пайпер два лима гольф, ваша полоса 25L через 1 чарли.
- Принято.
Опять с этой короткой полосы. Ну да чего церемониться с
самолетом с крейсерской скоростью 120 миль в час! Вот правая полоса - это для
взрослых, типа того свистка, которым он только что занимался. Снимаю самолет с
тормозов и выкатываюсь со стоянки.
Выезжаю на первую дорожку, качусь по ней, читая
таблички, проплывающие слева. Вот табличка "В", "Браво".
Следующий коридорчик - мой. Сворачиваю. И вздрагиваю от голоса диспетчера в
шлемофоне:
- Пайпер два лима гольф, можете пересекать полосу 25R.
Приятно, конечно, что о тебе помнят на земле, но уж
очень громко и неожиданно. Подкатывась к пересечению.
- Пайпер два лима гольф, как поняли?
Ах да, забыл подтвердить.
- Земля, понял вас, понял.
Пересекаю, сворачиваю на свою полосу, 25L.
- Пайпер два лима гольф, свяжитесь с башней, частота
один один восемь точка один - говорит диспетчер и отключается.
Вот и дорожка Charlie, нам налево...
Ставлю самолет на стояночный тормоз и настраиваюсь на
частоту башни.
Слышу как какой-то Тренер (Тренер - это тип самолета)
запрашивает транзит над нашим аэродромом. Башня разрешает. Вежливо жду еще пару
секунд и вклиниваюсь:
- Башня, это Пайпер два лима гольф, прошу взлет.
- Пайпер два лима гольф, это Башня Ливермор, ваша полоса
25L, взлет разрешаю.
Обегаю взглядом приборы, отклоняю закрылки на 10
градусов, микстура и шаг - по полной. Вроде, все правильно. Даю полный газ,
самолет приседает на нос и начинает подрагивать. Не спеши дорогой, куда
торопишься! Отпускаю тормоза, и самолет плавно набирает скорость. Конечно, того
бешенного ускорения, как на истребителе, нет, но сердце наполняется радостью -
летим! Смолет бежит все быстрее и наконец на скорости 65 миль в час отрывается
от полосы и сам, умница, ползет вверх.
Жму на кнопку уборки шасси, на несколько секунд
загорается лампочка на приборной панели, сигнализирующая о том, что шасси
находятся в промежуточном положении, и наконец гаснет. Самолет ползет вверх.
Набрав 500 футов, убираю закрылки. Самолет привычно проседает, но потом
продолжает свое восхождение. Устанавливаю автомат поддержания оборотов на 2,5
тысячи. Все, взлетел.
Неторопливо разворачиваюсь и ложусь на курс 315, убавляю
газ, триммируюсь немного на подъем, чтобы перемахнуть через горный кряж на
севере.
Теперь есть время повертеть головой. Подо мной
проплывают домики Сан-Рамона, уже позолоченные начинающим опускаться к
горизонту солнцем, правее - вершина Тассаяра. На минуту одолевают сомнения -
успею ли сесть до темноты? Да нет, должен успеть, тут лететь-то...
Высота уже почти 3000 футов. Километр по-нашему.
Триммируюсь на горизонтальный полет и еще убавляю обороты. Эта летающая
газонокосилка на высоких оборотах может вывести из себя кого угодно своим
надоедливым жужжанием.
- Пайпер два лима гольф, - раздается в наушниках, - это
Башня Ливермор. Вы выходите из зоны аэродрома. Удачи!
Впереди – заходящее солнце, справа - пик Тассаяра. Красотищща!..
- Пайпер два лима гольф, принято, - откликаюсь я. Так,
что у нас там дальше по ходу дела? Смотрю на карту. Аэродром со странным для
русского уха названием Бачанэн, частота башни 119.7. Настраиваюсь, скоро войду
в зону их юрисдикции.
Переключаюсь - и тут же на меня обрушиваются голоса.
Кто-то заходит на посадку, кто-то просит транзит... М-да, здесь не скучно, не
то что наш захолустный Ливермор!
О! Радиомаяк заработал! Быстро настраиваю его на привод.
Оппа... Лечу не тем курсом! Ну не то чтобы совсем уж не тем, но градусов на 15
ошибся. Доворачиваюсь на курс 300.
Пора бы уже мне и с башней связаться. Вклиниваюсь после
настырного Тренера, запрашивающего посадку.
- Пайпер два лима гольф башне Бачанэн, нахожусь на юг от
аэродрома, прошу транзит.
- Пайпер два лима гольф, разрешаю транзит на 1500.
- Принял.
Черт, спускаться придется. Потом снова подниматься. А
что делать, с башней не поспоришь... Убираю газ, иду вниз.
С высоты хорошо видны огни VASI, системы визуальной
помощи посадки. Иду прямо над аэродромом. Вскоре башня передает:
- Пайпер два лима гольф, вы прошли, разрешаю сменить
частоту.
И едва я успеваю подтвердить, переключается на
злополучного Тренера.
Впереди аэродром Бачанэн. Хорошо видны оги VASI.
А мне пора уже настраиваться на частоту Напа Конти. До
него остается несколько минут лету, только перемахнуть залив, который уже
маячит милях в пяти по курсу. Мне скорее всего опять дадут короткую полосу, а
так как я лечу скорее с юга, чем с востока, заходить придется курсом ноль.
Поэтому я нахожу на карте заметный ориентир строго на юг от аэродрома, это
место впадения в залив какой-то речки. Вот от ее устья и буду заходить на
посадку.
Подключаюсь к частоте башни. Боже мой! Содом и гоморра!
Если Ливермор - деревня, то Бачанэн - просто районный городишко по сравнению с
Напа! Диспетчер не умолкает, с пол-минуты просто не могу вклиниться! А самолет
летит себе на юго-запад, и до устья остается всего пара миль. Надо уже как-то
определяться, а я до сих пор не могу запросить башню!
Но вот наконец долгожданная пауза. Торопливо жму на
кнопку передачи:
- Пайпер два лима гольф башне Напа Конти, нахожусь на юг
от аэродрома, прошу посадку.
- Башня Пайперу два лима гольф, полоса 24.
Да что они, сдурели там, что ли? Я же сказал: на юге! А
они дают мне полосу с заходом с северо-востока! Блин, видимо, в воздухе столько
бортов, что плюнуть некуда. Придется идти на северо-восток.
Точно, пока лечу, башня не умолкает. Ну и траффик! Но
где же аэродром? Обшариваю глазами горизонт, сверяюсь с картой. Да, все
правильно, вдоль речки на север. Но аэродрома все не видно. Вдруг слышу как
кому-то назначают "мою" полосу. Неужели пока летел упустил время, и
диспетчер решил посадить туда кого-то другого? Блин, значит мне сейчас назначат
другую, и я буду болтаться тут как фиалка в проруби!
Опять запрашиваю башню. Мне подтверждают полосу 24.
Ничего не понимаю. Но вот и аэродром. Вижу две полосы по курсу и одну поперек.
Та что поперек - это моя. Убираю газ и планирую, забирая вправо, чтобы
построить заход на посадку. Выпускаю закрылки на 10 градусов. Потом еще на 15.
Самолет вспухает и начинает терять скорость. Вот полоса уже почти на траверзе,
но огней VASI не видно. Они что, одурели совсем?! При таком траффике ни VASI,
ни ILS (система посадки по приборам)! Тоже мне "столица"! На нашем
занюханном Ливерморе есть и то, и другое! Делаю четвертый разворот и выпускаю
закрылки на полную, на 30. Шасси. Бросаю взгляд на указатель скорости - 80 миль
в час. Многовато. Но не смертельно. Пускаю самолет круче вниз, чтобы потом
погасить скорость в более пологом планировании. Удалось, даже пришлось чуть
подтянуть двигателем. Касаюсь в начале полосы, торможу. Мимо проносится
табличка "Браво". Нет, туда свернуть никак не успею. А вот на
"Чарли" - пожалуйста. Останавливаюсь, перевожу дух и настраиваюсь на
наземную службу.
Напа Конти. Полоса 24. Садимся...
- Пайпер два лима гольф, приземлился. Прошу помощи в
рулежке.
- Пайпер два лима гольф, это земля. Разрешаю рулежку
Charli Hotel Alpha. Немного задержитесь.
Прямо передо мной на рулежку выкатывется какой-то джет.
Ага, так это из-за него меня просили подождать! Свисток сворачивает на дорожку
H, получаю подтверждение диспетчера трогаюсь и сворачиваю за ним. Вот он,
сверкает маячками метрах в трехстах впереди. Понемногу догоняю его, приходится
притормозить. Мой Папер несколько раз клюет носом. Вот и Альфа. Сворачиваем на
нее друг за другом. Впереди - пересечение с пресловутой 24-ой полосой. Джет
останавливается. Я тоже.
- Стрела ноль ноль четыре, - раздается голос диспетчера,
- разрешаю пересечь полосу 24.
Свисток трогается, я за ним. Где один - там и второй
проскочит!
Пересекаем взлетку, и тут наши пути расходятся.
Стрела-004 катит дальше, а я сворачиваю на паркинг, где уже стоят Володя с
приятелем, облокотившись на серебристый Крайслер.
Глушу двиг, вылезаю из кабины, разминая затекшие ноги.
- Ну как долетел?
- Нормально. Без происшествий, - улыбаюсь я.
- Я так и думал. Старые кони борозды не портят, - Вовка
хлопает меня по плечу. - Знакомься, это Джон, отличный хлопец!
- Джон широко, по-американски, улыбается и протягивает
руку.
- Ну что, поехали? - спрашивает Володя.
- Куда?
- Да тут компания подобралась, поехали, скучно не будет!
- Не сомневаюсь. Но я немного устал и уже не в тех
годах, когда могу поддержать веселую компанию. Вы веселитесь, а я хотел бы
отдохнуть.
- Эх, стареешь, брат, стареешь, - лукаво подмигнул Вовка.
- Ладно, отвезу тебя в свою гостиницу, отдыхай. А меня где-то к полуночи жди.
Не позже. Выспаться надо. Часиков в восемь надо отчалить, у меня встреча в
одиннадцать.
- Договорились.
...Будильник запищал в шесть утра. За окном едва рассвело. Вставать не хотелось смертельно. Я с трудом сел на кровати, сунул ноги в тапки и прошаркал в ванную. Ополоснул лицо холодной водой, и только тогда начал немного просыпаться. Голова гудела, во всем теле была слабость. Да, отвык я просыпаться в такую рань.
- Вовка, вставай! - крикнул я в темный проем полуоткрытой двери и начал чистить зубы, то и дело ожидая появления в зеркале Вовкиной заспанной физиономии. Но ее все не было.
- Вовка, опоздаем на аэродром! - я крикнул как можно более грозно, насколько это вообще можно сделать грозно с ртом, полном пены.
Ноль эмоций.
Сполоснув рот, я вошел в комнату, полный решимости сдернуть эту нагло дрыхнущую свинью за ноги на пол. Кровать была аккуратно заправлена, Володьки на ней не было.
Вот зараза! Видимо, завис капитально и решил приехать прямо на аэродром. С него станется. А я тут должен бегать и собирать его носки и зубные щетки! Ну ладно, я тебе на аэродроме все скажу! - грозно подумал я и заметался по номеру, пихая в чемодан все, что попадалось на глаза. Впрочем, до состояния аффекта было еще, видимо, далеко, поскольку казенные полотенца у меня хватило ума оставить.
Спустился вниз, сдал ключи портье. Хорошо хоть этот хмырь догадался оплатить номер вперед, денег-то у меня с собой было всего ничего.
- Вызовите мне такси до аэропорта.
- Сию минуту, - и портье склонился над телефоном. - Такси будет через пять минут.
- Спасибо.
Я поднял чемодан и вышел на улицу.
От вчерашней безмятежной погоды не осталось и следа. По небу ползли серые косматые тучи, цепляясь за шпили высоток, из них моросил мелкий дождик.
Я поставил чемодан и вдохнул полной грудью. Вот такая погодка по мне - тепло и сыро. Что поделаешь, водяной знак зодиака... Сразу как-то и сонливость сошла. Я подставил лицо под моросящий дождик и так стоял, улыбаясь и просто дыша свежим, влажным воздухом, пока не подъехало такси.
Глядя в окно на проплывающий мимо серый, пасмурный город, я лениво подумал, что летать-то в такую погоду не фонтан, но это уж не мои проблемы, это пусть Володька разбирается. С его-то налетом и знанием всех пеньков в окресности трехсот миль можно не волноваться за успех перелета. И вдруг меня как подбросило: а что если он сейчас в состоянии "не кантовать"? Я заволновался. Тучи сразу стали слишком плотными и низкими, а пелена дождя и пасмурная дымка, придающие городу живописность превратились в достаточно плотный туман. Весь остаток дороги я провел как на иголках, вихрем ворвался на стоянку, и сердце упало. Володьки не было.
Его Пайпер стоял там же, где мы вчера его бросили, стоял как понурый мокрый щенок, уныло опустив нос и блестя своим мокрым телом. С винта с безнадежной монотонностью капала вода.
В тщетной надежде я подбежал к нему и заглянул в окно. Кабина была пуста.
Матерясь на весь свет и на свою кривую судьбину, я нащупал в кармане ключи, отомкнул дверь и залез внутрь, со злостью зашвырнув чемодан на заднее сиденье. После чего сидел, смотрел на сбегающие по стеклу капли воды и время от времени бросал взгляд на часы на приборной доске. Пол-восьмого. Восемь. Я надеялся, что в это время мы уже будем в воздухе. Пол-девятого. Дождь усилился. Вместо измороси по стеклу и крыльям гулко забарабанили капли. Вдруг раздался шелест разбрызгиваемых луж и на стоянку ворвался вчерашний серебристый Крайслер. Двери распахнулись, и гарный хлопец Джон сотоварищи начали вынимать из салона ТЕЛО. Самостоятельно выйти из машины тело уже не могло. Мои худшие подозрения оправдались. Последняя надежда, что Вовка просто задерживается, испарилась. Я вылез из кабины и зашагал навстречу живописной группе, которая, шлепая по лужам и волоча на себе моего незадачливого приятеля, силилась еще при этом дежурно улыбаться.
- Кой черт вы привезли его сюда? - раздраженно сказал я. - Везите обратно, полет отменяется.
Добры молодцы, молча, не снимая с лица нарисованных улыбок, упорно пытались всучить мне это пьяное сокровище.
- Ладно, - сдался я. - Грузите его в кресло второго пилота. Только пристегните покрепче, чтобы не побился по дороге о кабину. Ну куда вы его тащите?! В правую дверь, в пра-ву-ю!
Наконец погрузка с грехом пополам была звершена, хлопцы откланялись, нырнули в Крайслер и пулей улетели вдаль, словно опасаясь, что я догоню их и верну драгоценный груз в соответствии с правами потребителя.
Я вздохнул и взгромоздился в кабину, в которой уже распространился крепкий, уверенный перегар.
Лететь - не лететь? Я еще раз взглянул на небо. Да в принципе, можно попробовать. Тучи не слишком низко, с пол-километра будет. И видимость пара миль точно есть. Послушаю-ка ATIS.
Щелкнул тумблер, кабину заполнил приятный женский голос: ... скорость ветра до 5 метров в секунду, облачность 1000-3000 футов, дождь, видимость - одна миля...
Ничего нового.
Завыл стартер, зарокотал двигатель. Видимо, я уже мысленно был готов к такому развитию событий, и сейчас руки просто делали свое дело, независимо от сознания. После этих незамысловатых действий на душе стало спокойнее, я понял, что решение, в общем-то, принято, принято на уровне подсознания, и остается просто хорошо сделать свое дело. Покрутил верньер на коммуникаторе, запросил рулежку.
- Земля Пайперу два лима гольф, разрешаю рулежку через Альфа, полоса 24..
- Принято.
Качусь сквозь эту хмарь, маячок АНО на хвосте на мгновения засвечивает струи дождя, и я как будто оказываюсь внутри небольшого светящегося шара. По стеклу стекают капли, искажая пейзаж. И почему на самолетах не предусмотрены дворники?
Разложил на коленях карту, соображаю. Землю видно будет плохо. По ориентирам лететь не получится. Только по приборам. Идти на бреющем? Тоже не вариат: видеть-то буду, но на пару миль вокруг. Все равно заблужусь. Остается одно - идти по приводам. Благо, эту премудрость я уже освоил, спасибо этому храпящему справа пьянчужке...
В идеале, конечно, хорошо бы идти по приводу Напа, на который я ориентировался по дороге сюда. Но после Бачанэна он сдохнет, а восстанавливать ориентировку по пеленгу других приводов хоть и несложно, но муторно и неточно. Прямая дорога не всегда самая короткая. Нормальные герои всегда идут в обход. Вот и мы пойдем в обход, через маяк Окланда. Очень удачно: выйдя на него, я, не отключаясь, беру курс... э-э-э... 70. И топаю до пересечения с приводом 10-ой полосы. Как раз окажусь милях в пяти от аэродрома. И по приводу полосы сяду! Йес! Так и поступлю! Самый простой и безопасный маршрут. И, довольный собой, я сложил карту, заранее выставил частоты привода Окланд и привода ILS 10-ой полосы в Ливерморе и вырулил на старт...
Затормозил самолет, убрал газ, и снова накатили сомнения. С моим-то опытом навигации лететь в такую погоду? Блин, и угораздило меня ввязаться в эту авантюру! Не хочется лететь. Страшновато. Удары капель по металлу обшивки как гвозди в крышку гроба, как поминальный звон... Одергиваю себя: как говорится, не хотеть надо было девять месяцев назад! Поздно, я на исполнительном! Давай, действуй!
Лететь в такую погоду?! Бр-р-р-р...
- Башня, это Пайпер два лима гольф, прошу взлет на юг.
Замер в ожидании. А вдруг не выпустят в такую погоду? Тогда с чистой совестью...
- Башня Пайперу два лима гольф, взлет разрешен, - прозвучало как раскат грома. Я аж вздрогнул.
Ну вот и все. Обратного пути нет. Полный газ, тормоза отпущены, и самолетик, разбрызгивая лужицы на ВПП, побежал навстречу неизвестности.
Несколько секунд после отрыва, и на высоте 1000 футов (300 метров) самолет окунается в молоко. Веду его по приборам. Компас, авиагоризонт и спидометр - вот мои органы чувств. Мерез минуту-другую башня сообщает:
- Пайпер два лима гольф, разрешаю поворот на юг.
- Принял.
Осторожно поворачиваю самолет и подстраиваю радиокомпас на привод Окланда. Курс примерно 155. До привода 27 миль. Самолет продолжает лезть вверх, натужно ревя двигателем. Сбрасывать газ не хочется: лучше потерплю немного это раздражающее жужжание, но поскорее выскочу вверх, к солнцу.
После взлета: в таком тумане - только по приборам!
Лететь тяжело, иду с максимальным климбом, самолет неустойчив, так и норовит накрениться и уйти с курса. Приходится постоянно держать в поле зрения компас и авиагоризонт. Альтиметр, обычно такой резвый, словно еще не проснулся. Вяло наматывает на себя десятки футов. Две тысячи... Две триста... Две пятьсот... Господи, да когда же я доползу наконец до трех тысяч, где, по уверениям ATIS, находится верхний край облачности?!
Три тысячи... Молоко. Три сто. Никак не вырвусь из этой мути. Три триста. И вдруг - как сдернули занавеску! Подо мной - белая холмистая равнина, розовеющая под утренними лучами солнца. Прошел!
Сверяюсь с курсом: немного увело, градусов на 5, не страшно. Дистанция до привода - 22 мили. Высота 3500. Выравниваю самолет, уменьшаю обороты и наддув, триммируюсь. Фух! Можно и повертеть головой.
Первый поворот головой, естественно, вправо, на кресло второго пилота. Второй пилот дрыхнет как сурок, виртуозно похрапывая. Храпа, впрочем, не слышно за шумом двигателя. Налево насколько хватает глаз - облака. Перед мордой - приборная доска. Назад даже смотреть не стал: знаю я что там находится - Вовкин чумадан на пассажирском кресле. Скучно. Подо мной - унылое одннобразие облаков, самолет, ума, наконец-то никуда не норовит, чапает строго по курсу, только меняются циферки дистанции до привода. И что характерно - убывают. Значит, все же лечу НА привод, а не ОТ него. Что вселяет некоторую надежду.
20 миль до привода. 18 миль. 15...
Монотонный гул двигателя убаюкивает, начинаю поклевывать носом.
12 миль. Стал заметен увод с курса. Надо бы подправить, но боюсь нарушить наступившее шаткое равновесие сил. Черт, придется. Берусь за РУС и буквально двумя пальчиками накреняю самолет. Стрелка радиокомпаса постепенно возвращается на место. Опять задремываю.
- Джет ноль семь пять башне Напа Конти, - врывается чей-то голос в шлемофон, и я аж подпрыгиваю от неожиданности. Забыл отстроиться от башни. Только в этот момент я осознаю как пуст сегодня эфир. Еще бы, какого идиота понесет в такую погоду... Только такого как я...
Дремы после такой встряски как не бывало. Окидываю взглядом приборную доску: 8 миль до привода, 5 градусов уклонение, высота уже 4500, скорость - около 100 миль в час. Опять чуть подправляю самолет, возвращаю его на курс.
7 миль. Подруливать приходится все чаще. Мало того, приходится подстраивать радиокомпас, потому что смещения относительно курса становятся все заметнее.
3 мили до привода. Тут уж не до сна! Только успевай работать рулями, стараясь удержать направление точно на привод.
- Пайпер, вас вызывает башня Санта-Роза на резервной частоте! Вы входите в зону аэродрома, пожалуйста, соединитесь с башней на частоте 118.5.
Черт, вот ведь вовремя! Быстро настраиваюсь на частоту башни, вхожу в траффик. Чуть только разобрался со всем этим хозяйством и вернул самолет на курс, как в шлемофоне раздается:
- Башня Санта-Роза Пайперу два лима гольф, не вижу вас на радаре, пожалуйста, установите частоту семь три два ноль.
А-а-а-а! Некогда мне этим заниматься, две мили до привода!
- Пайпер два лима гольф, как поняли?
- Понял, понял вас!
Блин, не отвяжутся! Где тут этот чертов радар?! Видимо, вот этот индикатор, с надписью "xponder". Все остальное я знаю, а этот нет. Значит, это и есть радар. Ввожу частоту, и башня наконец успокаивается.
Одна миля до привода. Стрелка радиокомпаса ушла вбок, сам компас отстроился. Лихорадочно куручу ручку, подстраиваю его и направляю свой самолет точно по стрелке. Уф, иду точно на маяк. Интересно, как поведет себя компас, когда я пролечу точно над ним? Никогда не пробовал! Ну же, ну!
Индикатор расстояния обнуляется, и стрелка радиокомпаса начинает метаться как ужаленная. Ух-х-х, как ее колбасит! Значит, я точно над приводом! Пол-пути позади!
Резко бросаю самолет влево и ложусь на курс 70. Вторая половина полета будет зависеть от того, насколько точно мне удастся выдержать этот курс. До пересечения с коридором привода ILS миль 12. От силы - 15. Ждать теперь недолго...
Ух, как его колбасит!
Время тянется медленно. Под крылом - бесконечная облачная пустыня, солнце уже поднялось над горизонтом и бьет прямо в лицо. Где-то в бардачке Вовка держал солнечные очки... Запускаю руку в бардачок, роюсь... Есть! Нацепляю на нос очки, и сразу становится легче.
Ого! Уже восемь миль позади! Самолет идет точно по курсу, не надо ему мешать. Ждем-с...
Девять миль... Десять...
Нетерпеливо поглядываю на кругляшок ILS. Ну когда же он оживет?
Одиннадцать миль. Нетерпение достигает апогея. Двенадцать! Ну оживай же, оживай! Пора!
Но ресивер молчит.
Тринадцать миль удаление от привода. Ни звука, ни движения! Еще раз сверяю курс по карте. Все правильно, 70. Я давно уже должен быть на траверзе полосы!
Четырнадцать миль. Черт, да где я?! В чем просчет?
Пятнадцать. Все, надежды нет. Если коридор привода и был, то я его проскочил. Или ILS выключена? Нет, не может быть, в такую-то погоду!
Чувствую, как внутри все сжимается. Спокойно, спокойно, сейчас разберемся, - уговариваю я себя и в который раз кладу на колени карту. Мне нужен второй привод. Ага, вот подходящий - Сан Хосе. Частота 110.9. Настраиваюсь на частоту маяка и кручу ручку радиокомпаса. Пеленг 170. Бросаю взгляд на карту, мысленно провожу две прямые: на 70 от Окланда и на 350 от Сан Хосе. Я уже на запад от аэродрома! Совсем рядом! Но почему не сработала ILS?
Мы сейчас где-то здесь...
Мои раздумья прерываются голосом диспетчера в шлемофоне:
- Пайпер, это башня Ливермор, вы вошли в зону аэродрома, настройтесь на частоту башни, 118.1.
Точно, аэродром буквально в паре миль от меня! Вот только его, к сожалению, не видно.
Настраиваюсь на башню.
- Ливермор, это Пайпер два лима гольф, на запад, прошу посадку!
И как обухом по голове:
- Башня Ливермор Пайперу два лима гольф. Посадку запрещаю. Аэродром закрыт из-за сильного тумана.
Черт! Придется возвращаться обратно на побережье! Бросаю взгляд на указатель топлива и каменею: топлива почти нет. Раззява! Как прилетел вчера, так и бросил самолет! И с утра о заправке не подумал! Возвращаться нельзя, топлива буквально на четверть часа, а если оно закончится как раз над горами?!
- Башня, это Пайпер два лима гольф. Я без топлива. Прошу посадку!
Всей кожей ощущаю как диспетчер шипит в сторону "оу, шит!".
- Пайпер два лима гольф, садитесь, полоса 25R.
- У вас ILS исправна? - осторожно спрашиваю я?
- Конечно! А в чем проблема?
- У меня ресивер не ловит привод.
- Ваши координаты?
Еще раз сверяюсь с приводами и выдаю в эфир пеленги.
- Пайпер два лима гольф, у нас только одна полоса оборудована ILS, это полоса 25R. Заход с северо-востока, курс 250. А вы на северо-западе, - говорит диспетчер. И устало добавляет: - Пора бы знать, молодой человек...
Хлопаю себя ладонью по лбу. Идиот! Не просто идиот, а И-ДИ-ОТ!!! Как я мог забыть?! Только с северо-востока!
Быстро принимаю решение: еще пяток миль тем же курсом, 70, потом строго на юг. При пересечении коридора ILS я как раз буду в 3-4 милях от ВПП.
Пять миль при скорости 100 миль в час. Одна двадцатая часа. Три минуты. Засекаю по часам и, убрав газ, начинаю спускаться к облакам. Над ними выравниваюсь - тут хоть горизонт виден, не надо следить за креном и тангажом. На это у меня уже глаз не хватит. Боже, как тянется время!
Наконец три минуты истекают, ложусь на курс 180. Взгляд неотрывно следит за ILS. Ну давай же, родной, давай! Лови привод!
Проходит минута, другая... Есть! Запищал зуммер, загорелась сигнальная лампочка, зажглись сигнальные индикаторы у вертикальной и горизонтальной полосок. "On". "ON". "ON"!! Ловит, мать его за ногу, ловит!
Слежу за вертикальной полоской: как стронется с места - надо поворачивать на ВПП. Секунды тянутся как часы. Наконец пошла. Правый крен, поворот, и в тот момент, когда стрелка доходит до центра, компас показывает курс 250. Идеально!
Теперь горизонтальная полоска. Она плашмя лежит внизу. Я слишком высоко. Убираю газ в 0, выпускаю закрылки сразу на 25 градусов и даю ручку от себя.
Самолет проваливается вниз, в облака. Опять ни черта не видно. Весь мир - это окошко ILS, компас, спидометр и альтиметр. Вертикальная полоска пошла в сторону. Крен, доворот, опять курс 250. Две тысячи над уровнем моря. Тысяча семьсот... Полторы... Самолет падает вниз, раскручивая альтиметр в обратную сторону. На минуту становится страшно: а вдруг он врет? Вдруг до земли не пятьсот метров, а пятьдесят?
Одергиваю себя: спокойно! Он не врет! Лучше держи самолет на курсе!
Наконец пошла вверх горизонтальная полоска. Начинаю выравнивать самолет и прибавляю газ. Опять вертикальная ушла в сторону. Ну что ей не стоится на месте! Корректирую. Горизонтальная почти в центре. Нормально. Теперь держать их обе, держать в центре во что бы то ни стало!
Тысяча футов. Закрылки 30 градусов, шасси. Пятьсот. Удерживать перекрестье в центре становится все труднее. Триста. Слева выныривает из тумана и проплывает мимо серый силуэт. Это же здание! Я над самой землей! С испуга рву ручку на себя, самолет встряхивает. Бросаю взгляд на ILS - линии уехали в сторону. Разобъемся! Срочно на второй круг! Рука уже почти дернула РУД от себя, как вдруг перед самым носом из тумана возникли белые полосы. Разметка! Я вышел точно на полосу!
Прибираю газ, и Пайпер мягко касается асфальта. Уф-ф-ф-ф-ф! Неужели сели?!
Непослушными руками кручу настройку радио.
- Земля, это Пайпер два лима гольф. Приземлился. Прошу рулежку на паркинг...
Опять в молоке. Сейчас наша жизнь зависит от перекрестья ILS...
К О Н Е Ц